Н.М.Игнатова Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930-1950-е гг., Сыктывкар, 2009.

Российская академия наук Уральское отделение Коми научный центр Институт языка, литературы и истории
Н.М. ИГНАТОВА
СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЫ В РЕСПУБЛИКЕ КОМИ В 1930-1950-е гг.
Ответственный редактор доктор исторических наук И.Л.Жеребцов
Сыктывкар 2009

https://drive.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_UzVYbmhMcWV4OU0/edit?usp=sharing

УДК 947:343.412,,193/195" (470/13)
Игнатова Н.М. СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЫ В РЕСПУБЛИКЕ КОМИ В 1930-1950-е гг.-Сыктывкар, 2009. - 192 с. (Институтязыка, литературы и истории Коми научного центра УрО РАН).
Монография является исследованием, в комплексе рассматривающим историю массовых насильственных переселений в 1930-1950-е гг. в территориальных рамках современной Республики Коми (1929-1936 гг. - Коми автономная область, 1936-1991 гг. - Коми АССР). Проанализированы все категории спецпереселенцев, переселенные в Коми («бывшие кулаки», польские граждане, спецпереселенцы-немцы, члены семей ОУНовцев, «власовцы» и др). Раскрыты вопросы использования труда спецпереселенцев, их правового положения и социально-бытовых условий в спецпоселках. Показаны этапы осуществления государственной политики спецпереселения, представлены изменения в составе и численности спецпереселенцев.
В работе приведен анализ источников и научной разработанности темы.
Рецензенты доктор исторических наук А.В. Репневский, доктор исторических наук В.И. Меньковский, кандидат исторических наук Н.А. Морозов

ISBN 978-5-89606-392-6

© Игнатова Н.М., 2009
© Коми научный центр УрО РАН, 2009

Введение
Построение правового государства диктует необходимость пересмотреть прошлое с точки зрения реального обеспечения прав и свобод граждан, осмыслить путь развития, пройденный советским народом. Чтобы понять прошлое Российской Федерации необходимо изучить и проанализировать процессы, происходившие за годы советской власти, поэтому построение демократического общества невозможно без раскрытия самых трагических и драматических страниц истории советского государства. Это в полной мере относится и к спецпереселению в 1930-1950-е гг. Изучение спецпереселенцев как категории репрессированного населения нашей страны имеет особое значение. Во многих регионах России, ранее являвшихся местами наиболее активного вселения спецпереселенцев, таких как Сибирь, Север, Урал, бывшие спецпереселенцы и их потомки составляют значительную часть жителей, поэтому изучение истории жизни спецпереселенцев приобретает актуальность в том числе и в аспекте гармоничного развития межнациональных отношений. Без локальных исследований спецпереселенческого процесса, продолжавшегося на протяжении 1930-1950-х гг., невозможно реконструировать и суммарно оценить переселенческую политику государства, ее последствия, а также исторический путь страны в целом.
Целью настоящей работы является попытка рассмотреть спецпереселение как политический и экономический процесс через историю переселений больших групп репрессированного населения в 30-50-е гг. XX в. на территорию современной Республики Коми (1929-1936 гг. - Коми автономная область, 1936-1991 гг. - Коми АССР).
Появление категории спецпереселенцев стало прямым следствием насаждения государством принципа принудительного труда как главного экономического рычага в освоении природных богатств многих регионов нашей страны. Изучение жизни и деятельности спецпереселенцев позволяет проследить роль спецконтингента в создании мощного индустриального потенциала страны в отдаленных районах с суровыми климатическими условиями и рассмотреть вопрос об эффективности труда спецпереселенцев и принудительного труда в целом. По этой причине изучение истории подневольного труда спецпереселенцев имеет большую актуальность. Спецпереселенцы направлялись в Коми край преимущественно для освоения лесных ресурсов, поэтому большое внимание в работе уделено использованию их труда на заготовке и сплаве леса, наряду с созданием спецпоселковых колхозов и использованием труда спецпереселенцев в отраслях местной промышленности.
3

Изучение государственной политики спецпереселения на протяжении всего периода существования массовых насильственных переселений в 1930-1950-е гг. на региональном примере дает широкую картину для понимания реализации намерений власти как в отношении освоения региона, так и в отношении судьбы репрессированных граждан. «Взгляд изнутри», со стороны региона вселения, имеет преимущества для понимания целей спецпере-селенческой политики.
Особый интерес представляют вопрос о деятельности государственных органов власти по созданию условий жизнедеятельности спецпереселенцев, результаты деятельности властных органов в данном направлении, а также проблемы правового положения спецпереселенцев.
В работе подробно рассмотрены вопросы численности спецпереселенцев. Ввиду раздробленности и неоднозначности многих источников этот аспект требует детального подхода и анализа различных данных, осложненных постоянной сменой терминологического аппарата в отношении насильственно переселяемых на протяжении рассматриваемого периода.
В тексте использованы два обобщающих термина - спецпереселение и спецпереселенцы. Под спецпереселением понимаются все массовые насильственные переселения граждан как с мест постоянного проживания, так и с различных территорий в отдаленные районы страны для размещения в специально ограниченных поселениях (спецпоселки). В рамки политики спецпереселения входят переселения раскулаченных, депортированных, репатриированных и других категорий репрессированных граждан.
Под спецпереселенцами понимаются граждане, высланные массовыми партиями в административном порядке в отдаленные районы страны и ограниченные в праве свободного передвижения. В 1930-е гг. была выслана одна категория - «бывшие кулаки», они именовались «спецпереселенцы». С 1933 г. «бывшие кулаки» стали именоваться «трудпереселенцы», а спецпоселки, в которых они были размещены - трудпоселки. В первой половине 1940-х гг. «бывшие кулаки» и немцы, высланные с территории бывшей республики немцев Поволжья, входили в категорию «трудпоселенцы» («трудпереселенцы» или «трудссылка»). К спецпереселенцам относились поляки, евреи и другие депортированные. В конце войны трудпереселенцы вновь стали именоваться спецпереселенцами. С 1949 г., после проведения переписи всех спецпереселенцев, их разделили на выселенцев и спецпоселенцев.
Спецпереселенцев следует отличать от ссыльных и ссыльнопоселенцев, т.е. высланных индивидуально и по решению суда (статус ссыльнопоселенцев применялся в 1942-1943 гг. к части высланных из Прибалтийских ССР, в 1944 г. они были определены к спецпереселенцам), а также от административно-ссыльных - высланных индивидуально, но не по решению судебного органа, а того или иного административного органа. Спецпереселенцы, ссыльные и ссыльнопоселенцы наряду с заключенными ИТЛ относились к спецконтингенту.
4

Глава 1. Историография и источниковедение темы
1.1. Научная разработанность проблемы
Проблема массовых насильственных переселений в 1930-1950-е гг. в исторической науке на сегодняшний день является достаточно разработанной. Намечены основные пути исследования, выработаны методологические подходы к данной проблеме. Из разряда популярных тем изучение массовых репрессий окончательно перешло в разряд научных фундаментальных исследований. Следует выделить два периода в развитии историографии - советский и современный. Различия в подходах исследователей в эти периоды объясняются не только политическими установками государства, но и уровнем доступности архивных материалов по истории насильственных переселений.
В рамках анализа историографии переселений следует отметить работу И.В. Волошиной, посвященную изучению переселений в 1920-1930-е гг., где автор выделяет четыре направления: проблема «аграрного переселения», промышленная и сельскохозяйственная иммиграция в Советскую Россию, внутрисоюзное сельскохозяйственное и промышленное переселение, раскулачивание крестьян в годы коллективизации сельского хозяйства и переселение их в малообжитые и необжитые части страны. Отмечается также, что всплеск исследовательского интереса к миграциям приходится на 1990-е гг.1
В советский период наиболее разработанным было направление по изучению коллективизации и выселению раскулаченных с мест постоянного проживания. Первые работы появились уже в 1930 г. Наряду со статьями видных партийных деятелей, доказывающих правильность выселения раскулаченных, работы И.М. Варейкиса, М.О. Хотаевича, А.Е. Евдокимова и Р.И.Эйхе можно отнести к первым попыткам анализа процесса спецпереселения, где выселение раскулаченных рассматривается как закономерное явление в процессе коллективизации и раскулачивания, носившее характер трудового перевоспитания бывших кулаков.2
Официальный подход к рассмотрению коллективизации и раскулачивания, заложенный в 1930-е гг., сохранился и в последующие периоды. В 1960-е гг. исследователь В.Л. Сидоров, сделавший в своей работе, по его собственному высказыванию, попытку осветить действительную судьбу бывших кулаков в СССР и показать истинную политику советского государства в отношении кулачества, утверждал, что в течение 1930-1932 гг. бывшим кулакам и их семьям, переселенным в целях трудового перевоспитания в малообжитые районы страны, были созданы все необходимые условия для жизни и труда.3 Несмотря на то, что выводы были необъективны, статистические данные представляют определенный интерес. Схожие оценки по раскулачиванию и выселению раскулаченных на спецпоселения сделаны в работе А.П.Финарова.4
5

В 1970-е гг. выселение раскулаченных семей рассматривалось по-прежнему как «трудовое перевоспитание граждан». В монографии, посвященной коллективизации, И.Я. Трифонов полагал, что «осуществляя ликвидацию эксплуататорских классов, диктатура пролетариата ни в коей мере не руководствовалась мотивами социальной мести в отношении бывших эксплуататоров, а ставила задачей вовлечение их в активную трудовую деятельность и постепенное перевоспитание в духе социализма». Автором были освещены вопросы численности, трудоустройства и культурно-бытового обслуживания раскулаченных. Политические мотивы, т.е. уничтожение в деревне сопротивления колхозному строительству, в работе не были рассмотрены.5
Как отмечает В.П. Данилов, ряд работ сохраняет свою актуальность и по сей день.6 Сюда можно отнести труды Н.А. Ивницкого, рассматривавшего вопросы происхождения, характера и последствий так называемых «перегибов в политике сплошной коллективизации». Следует подчеркнуть, что исследования Н.А. Ивницкого отличаются от общей массы работ обоснованностью оценок, обилием фактического материала и детальным подходом к изучаемой проблеме.7
В 1970-х - начале 1980-х гг. коллективизация рассматривалась как «великая революция, вторая после Октябрьской революции», которая, кроме всего прочего, «закрыла последние источники и каналы расслоения капиталистической эксплуатации в деревне». Показательной в этом отношении является работа СП. Трапезникова «Ленинизм и аграрный вопрос», которую отличали пространные переложения известных материалов, воспроизводящих стереотипы 1930-х гг.8
В начале 1980-х гг. аспект массовых насильственных переселений был в некоторой степени освещен в работах демографов. В частности, в научной статье ТА. Галкиной массовые переселения 1930-х гг. рассматривались как сельскохозяйственные переселения, которые помимо прочего «включают в себя принцип добровольности».9 Л.Л. Рыбаковский, напротив, рассматривая миграционные процессы в СССР, выдвигает актуальный в нынешнее время тезис о том, что в стране не было разграничения стратегии миграционной политики (в том числе и переселений) и тех задач, которые решались в стране: коллективизации, индустриализации, ликвидации эксплуататорских классов и других.10
В зарубежной исторической науке наиболее широкий круг исследователей-советологов, изучающих политический режим в 1930-1950-е гг., сложился в англо-американской историографии. Исследователь В.И. Меньковский выделяет несколько основных этапов в ее развитии. В рамках тоталитарной парадигмы в 1950-1960-е гг. советология оперировала терминами «тоталитарная диктатура», «тоталитарная политическая система». В частности, исследователи К. Фридрих и 3. Бзежинский отмечали, что система физического и психологического террора осуществлялась партией не только против реальных врагов режима, но и против более или менее произвольно выбранных слоев
6

населения (Friedrich С, Brzezinski Z. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, 1965. P.22.) В 1960-1970-е гг. развивается ревизионистское направление в англо-американской советологии, которое описывало советскую систему как «неэффективный тоталитаризм». Советологи отмечали, что сталинской системе характерны не только системность, планирование и механизм властного контроля, но и импровизация, стихийность и непоследовательность."
В 1980-е гг. оформилось направление, которое в целом можно назвать «социальная история», в рамках которой развивались локальная история, история повседневности, тендерная история. Одним из первых вопросов, активно обсуждавшихся в рамках данной концепции, являлся вопрос о социальной мобильности. Исследователь Ш. Фицпатрик отмечала, что высокий уровень государственного насилия и социальная мобильность были связаны друг с другом. По ее мнению, с одной стороны, государственное насилие создавало вынужденную социальную мобильность, как в случаях депортации кулаков, экспроприации нэпманов, проведении чисток и депортации «классовых» врагов. С другой-спонтанная общественная мобильность в масштабах начала 1930-х гг. создавала для государства проблемы контроля, которые, в свою очередь, вызывали новые насильственные меры и ужесточение законодательства (Fitspatrik S. New Perspektives on Stalinism // The Russian Review. -1986. - Vol. 45; Fitspatrik S. Education and Social Mobility in the Soviet Union. 1929-1934.-Cambridge, 1979).12
Интересно то, что развитие историографии в современный период также прошло этап от общих анализов тоталитарного режима до вопросов социальной истории спецпоселков и лагерей и определения социальной принадлежности заключенных и спецпереселенцев.
В современном периоде (1980-2000-е гг.) следует выделить два этапа: первый - 1980-1990-е гг., второй-2000-е гг. В трудах исследователей 1980-1990-х гг. рассматривается целый комплекс вопросов по проблеме спецпереселения, в том числе численность спецпереселенцев, условия труда и быта, география расселения, правовое положение и т.д. Многие работы данного периода носили описательный характер. Такое положение вполне объяснимо, так как для объективного анализа того или иного исторического процесса необходимо обладать всей полнотой фактов и первоначально заполнить существовавший фактологический вакуум.
Изменения в общественной жизни, произошедшие во второй половине 1980-х гг., привели к тому, что проблемы репрессивной политики государства, в том числе массовые насильственные переселения, наряду с другими «закрытыми» ранее темами, стали одними из самых обсуждаемых в научной литературе и публицистике. Первоначально публикации основывались на воспоминаниях современников и участников тех событий. После рассекречивания архивных материалов исследователи получили возможность работать с ранее секретными документами. Особо следует отметить работы В.Н.Зем-скова, которые, по сравнению с остальными, содержали большой статис
7

тический материал, обосновывавший предложенную автором периодизацию, и стали в определенном смысле прорывом в исторической науке, так как освещали самый широкий круг вопросов, связанных со спецпереселением.13 Исследование вопросов численности спецпереселенцев крайне затруднено противоречивостью тех данных, которые содержатся в архивных материалах, поэтому некоторые авторы опровергают статистику, представленную в работах В.Н. Земскова и вступают с ним в заочную полемику.14
В эти годы самым разработанным направлением стало изучение вопросов коллективизации, раскулачивания и «кулацкой ссылки». Были опубликованы работы Н.В. Тельцова, И.Е. Зеленина, Л.И. Гинцберг и других авторов, а также монографии Н.А. Ивницкого, рассматривающие процесс спецпереселения с новых позиций с привлечением большого объема рассекреченных архивных материалов.15
Второе направление в изучении политики спецпереселения, сформировавшееся в 1980-1990-е гг., связано с историей депортаций народов в 1940-е гг. и судьбой депортированных на спецпоселениях. Одним из первых, поднявших эту тему в исторической науке и активно ее разрабатывающих, является Н.Ф.Бугай.16 Исследователь выделяет 1940-е гг. как особый период в истории спецпереселения, когда были упразднены многие национально-государственные образования, и утверждает, что до 1940-х гг. «волевого» переселения народов в нашей стране не проводилось. В связи с этим, понятие «депортация» Н.Ф.Бугай относит именно к организованным властями массовым переселениям представителей какой-либо нации в отдельные районы СССР в 1940-е гг.17
Исследователь B.C. Парсаданова, разделяя точку зрения Н.Ф. Бугая, уточняет определение термина «депортация». По ее мнению, депортацией нельзя считать переселение в пределах одного региона, а также добровольное переселение с компенсацией потерь и выдачей ссуд.18 Следует отметить, что существует другая интерпретация, в соответствии с которой термин «депортация» можно применять при характеристике всех массовых переселений в советский период, тем не менее точка зрения Н.Ф.Бугая является устоявшейся в историографии и ее придерживается основная масса исследователей.
В конце 1990-х гг. сложился широкий круг исследователей, которые занимались историей депортированных народов.19 В работе, посвященной выселениям с Северного Кавказа, М.М. Ибраимов отмечал: «Не менее важным наказанием, чем сама депортация, стало формирование общественного мнения во всей стране о пострадавших народах, как о «бандитах», «головорезах», «врагах партии и народа», «немецко-фашистских пособниках» и т.п. Высланные горцы боялись вести разговоры о Кавказе, довоенной жизни, о традициях и обычаях своих народов».20
В 1980-1990-х гг. процесс спецпереселения в целом и отдельные аспекты жизнедеятельности спецпереселенцев изучаются на региональном уровне, прежде всего, в регионах активной высылки в прошлом - на Урале, Севере и в Сибири.21
8

Сложным вопросом является изучение репатриации граждан СССР после войны и судьбы репрессированных репатриантов на спецпоселениях. В этом плане следует выделить работы В.Н. Земскова, он одним из первых занялся исследованием данной проблемы.22 Интерес вызывает статья В.П. Наумова, который вводит в научный оборот новые документы и рассматривает особенности процесса репатриации и спецпереселения репатриируемых.23 В научной литературе рассматривались также вопросы правового положения спецпереселенцев и особенности развития социальной инфраструктуры в спецпоселках.24
В 2000-е гг., после преодоления этапа накопления фактологического материала, наступает период анализа и теоретических обобщений. Формируются концептуальные подходы к проблеме насильственных переселений.
Один из подходов оформляется в рамках различных модернизационных теорий. Л.Н.Мазур определяет модернизацию как процесс перехода общества из одного состояния в другое и отмечает, что «модернизационные преобразования в 1930-е гг. носили комплексный характер, охватив не только социально-экономическую сторону, но и политику, культуру, образ жизни, были направлены на строительство социализма в стране и формирование нового -советского - человека», при этом «модернизация в условиях советского строя приобретает несбалансированные черты, когда гипертрофированное развитие тяжелой индустрии базируется на отсталом сельском хозяйстве и слабой социальной сфере, ограничении прав трудящихся, в качестве основных инструментов развития экономики страны использовались административные, силовые методы».25
Исследователь Н.А. Михалев анализирует демографические процессы в первой половине XX в. на территории Ямало-Ненецкого автономного округа с точки зрения теории модернизации, опираясь на работы В.В.Алексеева, И.В. Побережникова и А.Г. Вишневского.26 На основе изучения насильственных миграций в округ спецпереселенцев и заключенных автор приходит к выводу, что в первой половине XX в. начались трансформации демографических процессов, кроме того, данные миграции явились инструментом хозяйственного освоения регионов.27
В монографии В.И. Коротаева, в рамках концепции догоняющей форсированной модернизации, исследуются демографическая ситуация первой трети XX в. в северных регионах и демографические последствия модернизации для спецпереселенцев, заключенных и коренного населения. Заселение спецпереселенцев рассматривается как спецколонизация и принудительная колонизация. При анализе демографической ситуации вводится понятие «демографический кризис», под которым понимаются наиболее существенные ухудшения демографических показателей по сравнению с нормой. По мнению автора, в результате форсированной догоняющей модернизации 1930-х гг., Север стал в еще большей степени, чем в начале XX в., сырьевой периферией
9

центра, превратившись в место решения его экономических и политических задач.28
В определенной степени в рамках общей модернизационной концепции оформилось в конце ] 990-х гг. одно из направлений в изучении насильственных переселений - исследование проблемы трудового использования спецпереселенцев и формирования индустриального потенциала страны за счет заключенных и спецпереселенцев.29 Особое значение приобрела тема «мобилизованных немцев», т.е. мобилизации спецпереселенцев, прежде всего, немецкой национальности в трудовую армию (военизированные рабочие формирования) в годы Великой Отечественной войны. Следует отметить работы Г.А. Гончарова, который считает, что при формировании трудармии был использован опыт гражданской войны, когда формирование трудовых отношений проходило в условиях милитаризации труда.30 Исследователь А.А. Шадт также развивает эту мысль и отмечает, что спецпоселение есть «тоталитарный способ производства», продолжающий в рамках трудармии традиции Военного коммунизма.31 История трудовой мобилизации немцев рассматривается также другими исследователями.32
В 2000-е гг. продолжается активное исследование истории депортированных народов, в том числе польской темы,33 немецкой темы,34 анализируются процессы выселения греков, карачаевцев, корейцев и других народов, а также политика депортаций в целом.35 В этот период продолжаются исследования коллективизации и раскулачивания36, в том числе зарубежными авторами37.
Получило свое развитие изучение истории репатриаций и судьбы репатриированных на спецпоселениях.38 Из работ, посвященных этой проблеме, следует выделить исследование Ю.М. Арзамаскина, который раскрывает вопросы коллаборационизма, деятельности органов государственной власти по репатриации, рассматривает проблему спецпереселенцев-«власовцев».39
Среди публикации работ зарубежных авторов оригинальностью подхода в изучении депортаций отличается исследование американского ученого Н.Неймарка, который вводит понятие «этнические чистки», чтобы отделить их от понятия «геноцид». При этом депортации чеченцев, ингушей и крымских татар в СССР он рассматривает в одном ряду с преследованиями армян и греков в Турции и евреев в нацистской Германии.40
В 2000-е гг. оформляется новое направление в изучение массовых репрессий-демографическое. Исследователь В.А. Исупов отмечает: «чтобы получить новые знания об истории народонаселения России в XX столетии, необходимо изменить сам подход к проблеме, он должен быть не столько демографическим, сколько историческим, исследующим связь «государственная власть - демографическая сфера» в ее хронологически-последовательном развитии».41 В 1990-е гг. появляются первые публикации,42 в 2000-е гг. уже издается широкий ряд обобщающих работ, в которых авторы, на основе рассекреченных архивных документов, представляют анализ демографической
10

ситуации как отдельных категорий репрессированного населения, так и всего населения СССР, включая заключенных и спецпереселенцев.43
Как в англо-американской, так и в постсоветской историографии, начиная с работ, описывающих политическую систему в 1930-1950-е гг. и механизмы тоталитарной власти,44 исследователи пришли к необходимости раскрытия вопросов социальной истории, в том числе в рамках истории массовых насильственных переселений. А.Б.Суслов, анализируя социальное положение спецпереселенцев, сделал вывод о том, что они стояли на нижней ступени советской общественной иерархии и находились в худшем, чем заключенные, положении, так как заключенный «все же имел стабильный и физиологически удовлетворительный паек, одежду и жилье, а также пользовался своими лагерными "правами"».45 Рассматривая социально-правовой статус репрессированных, в том числе спецпереселенцев, А.Б.Суслов отмечает, что любая группа спецконтингента представлялась обществу как враждебная или мешающая строительству социализма. При этом исследователь приходит к следующему заключению: «если говорить об эффективности функционирования социально-экономической системы в целом, то можно сказать, что формирование и использование такого социального слоя, как спецконтингент, являлось одним из важнейших условий поддержания стабильности системы. Труд спецконтингента использовался там, где привлечение других категорий населения было связано с нежелательными для системы издержками».46
В 2007 г. был издан коллективный труд новосибирских исследователей «Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы)». Авторы вводят понятия «повседневной» и «экстремальной» мобильности. Под первой понимается положение групп, находившихся внутри социума, но испытавших на себе различные виды ограничений и дискриминаций (нэпманы, «лишенцы», буржуазные спецы и др.), под второй - положение категорий и групп репрессированных и поставленных вне социума (спецпереселенцы, ссыльные, заключенные). Кроме того, определяется наличие двух форм маргинальное™ - дисперсная (рассредоточенная) и концентрированная («лишенцы» являлись носителями первой, спецпереселенцы - второй). Маргинальные группы разделены на социо-маргиналов («кулаки», нэпманы и др.), этно-маргиналы (депортированные этносы), конфесс-маргиналы (священники, сектанты).47 Постановка проблем под углом социальной принадлежности говорит о том, что формируется вторая концепция в изучении репрессий, в том числе в исследовании массовых насильственных переселений, и эта концепция укладывается в понятие «социальная история».
Важной задачей для исследователей является изучение процесса спецпереселения комплексно в рамках проводимой государственной политики для того, чтобы выявить причины, цели, последствия и закономерности массовых насильственных переселений. На современном этапе изданы работы, охватывающие выселение спецпереселенцев различных категорий на протяжении 1930-1950-е гг. в рамках определенного региона.48 Из данного ряда следует
11

отметить труды С.А. Красильникова «Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы», А.Б. Суслова «Спецконтингент в Пермской области (1919-1953)» и работу В.А. Бердинских «Спецпоселенцы. Политическая ссылка народов Советской России», посвященную спецпереселенцам в Кировской области, а также анализу общих вопросов насильственных переселений49.
Из общих работ, рассматривающих процесс массовых насильственных переселений за весь период их существования (1930-1950-е гг.), в рамках всего СССР, следует выделить работу В.Н. Земскова «Спецпоселенцы в СССР, 1930— I960».50
К рассматривающим новые аспекты проблемы относится исследование О.Б. Мозохина о внесудебных полномочиях органов государственной безопасности и в том числе «троек» ГПУ-ОГПУ в ходе коллективизации крестьянства.51
Разработка проблемы спецпереселения в Республике Коми началась в конце 1980-х гг. «Открыли тему» вышедшие в республиканской печати воспоминания бывших спецпереселенцев. Первой научной публикацией является статья Л.С. Шабаловой, в которой был представлен обширный архивный материал, раскрывающий различные стороны жизни спецпереселенцев из категории «бывшие кулаки» в 1930-е гг.52 Помимо этого, материал о спецпереселенцах на территории Коми края в 1930-е гг. содержится также в трудах В.Н.Земскова и Н.Ф. Бугая.53
Судьба «польской ссылки» на территории Коми АССР достаточно полно изучена в работах М.Б. Рогачева, где исследованы численность, заселение, размещение, условия проживания, а также трудовая деятельность поляков.54 Эта проблема разрабатывалась и другими авторами.55
Особо следует выделить публикации, связанные с изучением трудовой деятельности спецпереселенцев. Исследователи пытались выявить роль спецпереселенцев в развитии индустриального потенциала Коми АССР. Еще в 1974 г. вышел обобщающий труд «Промышленные рабочие Коми АССР. 1918-1970 гг.», выпущенный авторским коллективом под руководством А.Н. Александрова, где указывалось, что «значительное место среди работающих в промышленности занимали спецпереселенцы».56 В работах А.Н. Туру-банова, вышедших в 1990-е гг., отмечается, что спецпереселенцы внесли большой вклад в развитие лесной промышленности.57 Использование труда спецпереселенцев в лесной промышленности рассматривается и в публикациях других авторов.58
Наиболее трудным остается вопрос о численности спецпереселенцев на территории Коми АО (Коми АССР) в определенные периоды спецпоселения. Архивные данные отличаются противоречивостью, вследствие чего в публикациях различных авторов существуют значительные разногласия и несоответствия. Анализ изменений численности спецпереселенцев на территории Коми АССР представлен в статье Н.Ф. Бугая.59 Динамика и причины изме
12

нения численности спецпереселенцев рассматриваются также в работах Н.П. Безносовой и других исследователей.60
В Коми немцы-спеипереселенцы во второй половине 1940-хив 1950-е гг. были самой многочисленной категорией спецпереселенцев, их потомки составляют одну из самых больших национальных диаспор в республике на сегодняшний день. В 1997 г. вышел первый сборник статей, посвященный спецпереселенцам немецкой национальности, и эти исследования активно продолжились в дальнейшем.61
Начиная с конца 1990-х гг. работу по изучению репрессий в республике объединяет фонд «Покаяние». В Мартирологе «Покаяние», вышедшем с 1998 по 2008 г. в восьми томах, каждый том содержит научные статьи и документы по истории репрессий, а также воспоминания бывших репрессированных. Научные статьи по истории спецпереселенцев представлены обзорной статьей в первом томе, анализом «польской ссылки» - в пятом и публикацией, посвященной спецпереселенцам в лагерях, - в восьмом томах.62 Четвертый том в двух частях посвящен истории спецпереселенцев-«бывших кулаков» и также содержит научные статьи по истории этой категории спецпереселенцев в 1930-1950-е гг.63
Следует также отметить, что изучение репрессий является интересным не только для исследователей, но и для краеведческого школьного движения и студентов как на всероссийском, так и региональном уровнях. Это подтверждается публикациями материалов конференций и исследовательских работ.64
Малоизученными остаются вопросы правового положения спецпереселенцев, пребывание на спецпоселениях «власовцев», членов семей ОУНовцев, представителей депортированных народов различных национальностей (кроме польских граждан и немцев).
Автором данной работы был изучен комплекс вопросов по проблеме спецпереселенцев на Европейском Севере: реализация государственной политики спецпереселения, численность спецпереселенцев, создание инфраструктуры спецпоселков, формы протеста спецпереселенцев и другие.65
В целом следует отметить, что советский период историографии отличался следованием идеологическим установкам власти, современный период на этапе 1980-1990-х гг. - накоплением фактов, описанием, анализом и осмыслением проблемы, этап 2000-х - дискуссией взглядов, новыми подходами и формированием концептуальных парадигм. Несмотря на выработку общих подходов к проблеме, следует согласиться с исследователем В.И. Меньковским, который отмечает, что историки, отказавшись от подхода, основанного на «единственной правде», характерного для традиционной советской историографии, приблизились к свободной методологии, характерной для мировой исторической науки.66
13

1.2. Источники
История массовых насильственных переселений начала активно разрабатываться в 1980-1990-е гг. Но на этом этапе существовал ограниченный доступ к документации архивов МВД и ФСБ. Была опубликована незначительная часть архивных материалов, в основном из документов центральных архивов.67 В ряде сборников содержались данные по истории депортаций, принудительных переселений, жизнедеятельности спецпереселенцев. В ряду наиболее значимых работ этой группы следует выделить серию публикаций документальных материалов о спецпереселенцах Западной Сибири, подготовленную под руководством исследователей В.П. Данилова и С.А. Красильни-кова. Включенный в сборник материал освещает технологию и этапы массового раскулачивания, знакомит с режимом изоляции сосланных крестьян, с условиями их существования, правовым статусом спецпереселенцев, подробно показаны различные уровни управления. Кроме того, авторами сборников в предисловиях дается тщательный анализ государственной политики спецпереселения, ее целей и задач.68
Многие документы, ранее бывшие секретными и хранящиеся в центральных государственных архивах и раскрывающие деятельность властных структур и нормативную базу спецпереселений, были опубликованы учеными В.Н. Земсковым, Н.Ф. Бугай как в сборниках, так и в отдельных публикациях. Тематические подборки документов, которые публиковались на страницах периодических изданий «Отечественные Архивы», «Отечественная история», «Социологические исследования», «Источник» сыграли большую роль в освещении проблемы спецпереселения.69 В Республике Коми такую работу на региональном материале проводили издания «Родники Пармы», «Вестник политической информации» и др. Постепенно документы, которые изначально исследователями публиковались в статьях, стали оформляться в сборники документов.70
Активно в этот период публикуются материалы по истории раскулачивания в регионах. Следует отметить сборники документов «Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936 гг.)» и «Спецпоселки в Коми области», в которых представлены документы, включающие информацию по организации спецпоселков, трудовой деятельности спецпереселенцев, жилищно-бытовым условиям, а также «политико-моральному состоянию» поселков.71
В 1980-1990-е гг. был опубликован значительный комплекс документов, посвященный репрессированным советским немцам, которые являются одним из самых многочисленных репрессированных народов. Немцы отличались от других тем, что в годы Великой Отечественной во.">чы были мобилизованы в трудовую армию и составили новую категорию репрессированного населения - «мобилизованные немцы». Эту тему раскрывают сборники документов, а также статьи исследователей, посвященные анализу источников по «немецкой теме».72
14

Период после 2000 г. отличается тем, что публикация документов по истории репрессий приобрела широкий масштаб благодаря тому, что стала одним из приоритетных направлений деятельности для многих центральных архивов Российской Федерации. Самым фундаментальным изданием является «История Сталинского Гулага. Конец 1920-х- первая половина 1950-х годов», сборник документов в семи томах. Первые шесть томов содержат около 1500 документов о репрессиях в СССР, структуре, кадрах, экономике ГУЛАГа, численности и условиях содержания заключенных и спецпереселенцев, забастовках, восстаниях и бунтах. Последний том содержит указатель документов Государственного архива Российской Федерации по истории репрессий."
Наиболее обширные комплексы документов, посвященные раскулачиванию и репрессиям против раскулаченных крестьян, опубликованы в сборниках документов «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД» в четырех томах и «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы 1927-1939» в пяти томах.74
Депортации народов традиционно в историографии являются отдельной крупной темой исследования, поэтому выселениям малых народов и граждан по национальному признаку посвящены отдельные сборники документов. Наиболее обширный комплекс представлен в сборнике документов «Сталинские депортации. 1928-1953», в котором размещено более 400 документов о депортациях крымских татар, корейцев, немцев, бывших польских граждан, калмыков, чеченцев, литовцев и представителей других народностей. В издании также содержатся документы, раскрывающие этапы и особенности депортаций в разные периоды.75
Признанный авторитет в исследованиях депортаций Н.Ф. Бугай является не только автором многих публикаций по истории депортированных, но и составителем сборников документов, раскрывающим общие вопросы по государственной политике депортаций и отдельные аспекты по истории депортированных.76
Отдельную группу публикаций составляют письма граждан в органы власти. В основном они посвящены письмам и заявлениям раскулаченных в 1930-е гг. крестьян, часть из которых была выслана на спецпоселения.77
В Республике Коми обширные по тематике комплексы документов опубликованы в Мартирологе «Покаяние», что является совместной работой исследователей Национального архива Республики Коми, Архива МВД Республики Коми и фонда «Покаяние». Мартиролог «Покаяние» является уникальным изданием, посвященным увековечиванию памяти жертв репрессий в Республике Коми. Помимо научных статей каждый том содержит комплексы документов, воспоминания бывших репрессированных и их детей, списки жертв политических репрессий.78 В четвертом томе представлены документы по истории раскулаченных и воспоминания бывших «трудпереселенцев». В пятом и восьмом томах содержатся комплексы документов по спецпере
15

селенцам-польским гражданам и спецпереселенцам в Ухтпечлаге в начале 1930-х гг.
Отдельные документы по социально-бытовому обустройству спецпереселенцев опубликованы в сборнике документов «Коми облисполком в документах и материалах (1922-1938 гг.)».79
Специальными изданиями являются публикации списков спецпереселенцев. Обширную работу в российских регионах ведет польское издательство «Карта», которое публикует списки польских граждан, переселенных в различные регионы СССР, из восточных районов современной Польши в предвоенный период.80
Из общего круга опубликованных документов необходимо выделить воспоминания бывших спецпереселенцев.8' Фонд «Покаяние» проводит большую работу по опубликованию воспоминаний бывших спецпереселенцев как в рамках Мартиролога «Покаяние», так и в отдельных изданиях.82
Наиболее важную и самую многочисленную группу источников составляют неопубликованные документы. В представленной работе использованы документы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Национального архива Республики Коми (НАРК) и Архива Министерства внутренних дел Республики Коми (Архив МВД РК).
Особенность данной группы источников состоит в том, что она включает в себя единичные документы и массовые комплексы, что предоставляет возможность для взаимной проверки информации, содержащейся в них. Анализ переселенческой политики государства невозможен без изучения документов партийных и государственных органов власти, поэтому первый комплекс источников составляют документы партийных органов, прежде всего, Коми Областного комитета ВКП(б) (с 1952 г. - КПСС) и органов власти. В основном, это организационная, распорядительная, плановая и контрольная документация, позволяющая определить реальные цели, задачи и способы реализации политики спецпереселения. Благодаря высокому статусу этих структур в их архивных фондах отложились документы не только партийных, но и многих репрессивных органов власти: справки и информационные сводки ОГПУ-НКВД-МВД, отчеты органов прокуратуры и следствия, судов.
Материалы делопроизводства Коми Обкома КПСС носили, как правило, строго конфиденциальный или секретный характер, предназначались для внутреннего пользования и поэтому реально отражали замыслы и действия властных структур. Документы достаточно ясно позволяют представить главные этапы репрессивной политики на уровне Коми региона, определить характер и особенности этих этапов. Кроме того, фонд Коми Обкома КПСС содержит, благодаря отчетной документации, достаточно полную информацию по всем аспектам спецпоселения.
Особое место занимают спецсводки ОГПУ-НКВД-МВД, поступавшие в Коми Обком КПСС, которые содержат сведения об условиях труда и быта спецпереселенцев. Материалы содержат по преимуществу негативную инфор
16

мацию, так как данное карательное ведомство выявляло, главным образом, ошибки и просчеты в деятельности государственных и партийных органов. Эти документы показывают только одну из сторон происходящего, поэтому были использованы в комплексе с другими источниками. ОГПУ-НКВД-МВД составляло также информационные сводки о настроениях населения и в том числе спецпереселенцев, которые были составлены по отчетам агентурной сети среди спецпереселенцев. Следует сказать, что спецсводки являются практически единственным блоком источников, содержащим сведения о формах протеста спецпереселенцев.
Реальные условия жизни спецпереселенцев отличались от декларируемой нормы и зависели от местных властей, их финансовых и хозяйственных возможностей, а также от климатических условий. Сочетание этих факторов зачастую приводило к несоответствию планируемого партийной и государственной властью и действительного. Данное противоречие в полной мере можно рассмотреть на материалах отчетного характера, куда входят доклады, отчеты, отчетные записки и статистические данные учреждений власти и предприятий, где работали спецпереселенцы. Значение этих источников определяется так же наличием комплекса документации, отражающего ряд важных аспектов государственной политики спецпереселения на региональном уровне. Кроме того, использование документов разных ведомств, а не одного, которое, преследуя свои интересы, могло искажать информацию, дает возможность для взаимной проверки информации.
Статистические документы представлены как в региональных, так и центральных архивах. Наиболее ценными комплексами документов являются отчеты НКВД-МВД, которые на сегодняшний день хранятся в Государственном архиве Российской Федерации и Архиве МВД Республики Коми. Проблема численности спецпереселенцев и периодизации процесса спецпереселения в стране в целом и на территории Коми области (Коми АССР) в частности остается наиболее сложной. Во-первых, архивные данные отличаются противоречивостью, вследствие чего в публикациях различных авторов существуют значительные разногласия и несоответствия. Информация о численности спецпереселенцев в архивах Республики Коми раздроблена и разнесена по документам разных фондов. Некоторые рассекреченные материалы недоступны для исследования из-за плохой сохранности. Нередко документы одного типа, хронологически и тематически продолжающие друг друга, представлены фрагментарно. Во-вторых, часть источников содержит заведомо неверную информацию. Известны факты, когда коменданты спецпоселков, чтобы отвести от себя обвинения в «плохом освоении спецпереселенцев», умерших спецпереселенцев вписывали в графу сбежавших. Кроме того, учет числа спецпереселенцев на местах, особенно в первые годы заселения, не был налажен. Практиковалось, в частности, перебрасывать спецпереселенцев на работы с одного поселка в другой, поэтому зачастую точного числа спецпереселенцев коменданты указать не могли.
17

Нередко при учете различных групп населения, в частности, во время переписей возникала путаница, которая вела к искажению данных. Например, в 1937 г. от начальника УНХУ Коми АССР в управление народнохозяйственного учета РСФСР (сектор учета населения и здравоохранения) на запрос № 13/2 от 21 мая 1937 г. из Москвы был отправлен следующий ответ: «В связи с Вашими замечаниями к годовой разработке естественного движения населения 1936 г., УНХУ Коми АССР сообщает, что в Коми АССР проживает значительное количество немцев, имеются также и ненцы. Ввиду этого карточки 1936 г. были вновь пересмотрены, в результате чего в карточках по сельской местности нашлись карточки, в которых отмечены национальность «ненцы», последние были включены к немцам». Письмо было сопровождено исправленной таблицей, с просьбой ранее высланные данные аннулировать.83
Следует согласиться с исследователем В.И. Коротаевым, который говорит, что «статистические данные о спецпереселенцах ненадежны, особенно зафиксировавшие информацию об их ввозе и обустройстве, ввиду высокого уровня побегов и высокого уровня смертности. Поэтому следует акцентировать внимание не только на абсолютных числах, но и на относительных (процентных соотношениях). Последние позволяют выявить тенденции в изменении численности и составе принудительных мигрантов, так они нейтрализуют неточность абсолютных данных и акцентируют внимание на самой динамике демографических процессов и облегчают применение сравнительно-исторического метода».84
К таким источникам относятся, например, актовые записи о рождении, смерти, браках и разводах спецпереселенцев, которые заполнялись в органах ЗАГС. Основная масса документов ЗАГС, содержащих сведения о спецпереселенцах в Коми, относится к периоду 1932-1941 гг., частично представлены данные за 1941-1949 гг. Объясняется такая хронология тем, что в 1940-1941 гг. прошла реорганизация работы органов ЗАГС, и во многих спецпоселках они были ликвидированы. Этот источник содержит комплекс данных по демографической ситуации в спецпоселках Коми края, но они крайне противоречивые и неполные в силу того, что органы ЗАГС работали нерегулярно и не во всех спецпоселках, при этом не всегда, например, по случаю смерти спецпереселенцев, заполнялись актовые записи. Однако этот источник позволяет судить о тенденциях, характерных для демографической ситуации в спецпоселках.
Среди статистических источников интерес представляют материалы о трудоиспользовании спецпереселенцев, которые заполнялись в соответствии с официально принятой формой. Сведения должны были представляться каждый месяц. Форма включала сведения о трудоспособном и нетрудоспособном населении, а также о количестве спецпереселенцев, занятых на определенных видах работ. В сведениях о трудоиспользовании спецпереселенцев дополнительно указывалось число трудпоселенцев, охваченных индивидуальными договорами, и какое количество кубометров леса вывезено, вырублено и
18

«свалено-навалено». Сведения из спецпоселков концентрировались в райко-мендатурах, где формировались общие сведения об использовании трудоспособных и нетрудоспособных спецпереселенцев на различных видах работ.
Проблема источниковой обеспеченности исследований по истории спецпереселения остается достаточно сложной. Однако использование материалов, которые имеют разное происхождение (правительственные, отчетные и статистические документы, воспоминания бывших спецпереселенцев и др.), позволяет наиболее полно представить общий исторический фон 1930-1950-х гг., а также рассмотреть процесс спецпереселения с позиций разных сторон, в той или иной мере принимающих участие в этом процессе. В целом, состояние источниковой базы, несмотря на отдельные ее недостатки, заключающиеся в неполноте и фрагментарности данных в отношении некоторых событий, позволяет достаточно полно раскрыть картину спецпереселения как исторического события в целом.
'Волошина И.В. Переселенческая политика Советского государствав 1920-1930-е годы в отечественной историографии: Автореф. дис.... канд. ист. наук. СПб., 2002. С. 7,28.
2 Варейкес И.М. О сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Воронеж, 1930; Хотаевич М.О. О ликвидации кулачества как класса. Самара, 1930; Эйхе Р.И. Ликвидация кулачества как класса. Новосибирск, 1930; Евдокимов А.Е. Развернутое наступление на кулака. М., 1930.
3 Сидоров В.Л. Мероприятия по трудовому перевоспитанию бывших кулаков // Вопросы истории, 1964. № 11.
4 Финаров А.П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судьбе бывших кулаков в СССР. М., 1963.
5 Трифонов И.Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М, 1975.
6 Данилов В.П. Каковы современные оценки коллективизации сельского хозяйства в нашей стране // Историки отвечают на вопросы. М, 1988.
7 Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972.
8 Трапезников СП. Ленинизм и аграрный вопрос. М., 1976.
9 Галкина ТА. Сельскохозяйственное переселение семей в РСФСР, пути совершенствования // Население и трудовые ресурсы РСФСР. М., 1982. С. 42-49.
10 Рыбаковский Л.Л. Миграционная политика, ее цели и пути осуществления // Демографическая политика в СССР. М., 1983. С. 69-75.
11 Меньковский В.И. История и историография: Советский Союз 1930-х годов в трудах англо-американских историков и политологов. Минск, 2007. С. 52.
12 Меньковский В.И. История и историография ... С. 87, 134.
ь Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история, 1994. № 1; Он же. «Кулацкая ссылка» в 1930-е годы// Социс, 1991. № 10; Он же. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Социс, 1992. № 2; Он же. Судьба «кулацкой ссылки» в послевоенное время // Социс, 1992. № 5; Он же. Спецпереселенцы (по документам НКВД-МВД СССР) // Социс, 1990. № 11; Он же. Заключенные, спецпереселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект) // История СССР, 1991. № 5; Он же. ГУЛАГ в годы Великой
19

Отечественной войны// Военно-исторический журнал, 1991. № 1; Он же. ГУЛАГ, где ковалась победа// Родина, 1991. № 6-7.
14 Попов В.П. Государственный террор в Советской России. 1923-1953 гг. // Отечественные архивы, 1992. № 2.
15 Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 1930-х годов). М, 1996; Он же. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.). М., 2000; Зеленин И.Е. «Ликвидация кулачества как класса» (осень 1930-32 гг.) // История СССР, 1990. № 6; Тепцов Н.В. Аграрная политика на крутых поворотах 1920-30-х годов // История и политика КПСС, 1990. № 7; Он же. Правда о раскулачивании // Кентавр, 1992. №3-4; ГинцбергЛ.И. Массовые депортации крестьян в 1930-31 гг. и условия их существования в северных краях // Отечественная история, 1988. № 2. Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев, 1930-1954 гг. Мурманск, 1996; Загороднюк Н.И. Ссылка крестьян в Северо-Западную Сибирь(1929-1940 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Омск, 1999; Выцлан М.А. Репрессии против крестьян. 30-е годы // Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг.): Сб. статей. М., 1999; Царанов В.И. О ликвидации кулачества в Молдавии летом 1949 г. // Отечественная история, 1996. № 2.
16 Бугай Н.Ф. «Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселений...» Л.Берия -И.Сталину // История СССР, 1991. № 1; Он же. Депортация. Берия докладывает Сталину // Коммунист, 1991. № 3; Он же. 20-50-е годы: переселения и депортации еврейского населения в СССР // Отечественная история, 1993. № 4; Он же. К вопросу о депортации народов в 30^10-е годы // История СССР, 1989. № 6; Он же. Последствия депортаций народов: спецпереселенцы и выселенцы//История СССР, 1992. № 1; Он же. Север в политике переселения народов // Север, 1991. № 4; Он же. 40-е годы. «Автономию немцев Поволжья ликвидировать ...» // История СССР, 1991. № 2; Он же. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории, 1990. № 7; Он же. Л. Берия - И. Сталину: «Согласно вашему указанию». М., 1995; Он же. И. Сталин - Л. Берии: «Их надо депортировать» // История СССР, 1992. № 11; Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Кавказ: народы в эшелонах (2О-60-е годы). М., 1998 и др.
17 Бугай Н.Ф. За что переселяли народы // Агитатор, 1989. №11.
18 Парсаданова B.C. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939-41 годы// Новая и новейшая история, 1989. № 2.
19 Вормсбехер Г.П. Немцы в СССР // Знания, 1989. №11; Ибрагимбейли Х.М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование, 1989. № 4; Земсков В.Н. Принудительные миграции из Прибалтики в 1940-50-х годах // Отечественные архивы, 1993. № 1; Пасат В. Депортации из Молдавии в 1941, 1949 гг. // Свободная мысль, 1993. № 3; Бур гарт Л. А. Немцы в Восточном Казахстане в 1941-1956 гг. Депортация и жизнь в условиях режима спецпоселения. Усть-Каменогорск, 1997; Бруль В. Сравнительный анализ причин и последствий депортации российских немцев, поляков, калмыков, литовцев, эстонцев, латышей в Сибирь (1935-1965 гг.) // Немцы в России в контексте Отечественной истории, общие проблемы и региональные особенности. М., 1999; Чебыкина Т.В. Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941-1945 гг.) // Наказанный народ. Репрессии против российских немцев. М., 1999; Пасат В.И. Депортация «антисоветских элементов» из Молдавской ССР в 1941 годы // Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг.). Сб. статей. М., 1999 и др.
20 Ибраимов М.М. Власть и общество в годы Великой Отечественной войны (на примере национальных республик Сейерного Кавказа). М., 1998. С. 452.
20

21 Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала (1920-начало 50-х годов). Нижний Тагил, 1996; Шашков В.Я. К вопросу о выселении раскулаченных семей в Северный край в 1930-33 гг. // Отечественная история, 1996. № 1; Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-33 гг.): социально-экономические и демографические последствия //Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты. М, 1996.
22 Земсков В. Н. К вопросу о репатриации советских граждан (1944-51 гг.) // История СССР, 1990. № 4; Он же. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944-1956 гг.) // Социс, 1995. № 5, 6.
23 Наумов В.П. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР // Новая и новейшая история, 1996. № 2.
24 Красильников С.А. Спецпереселенцы: «правовое положение» в бесправном обществе // Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты. М., 1996; Шашков В.Я. Развитие образования в спецпоселках ГУЛАГа// Народное образование, 1999. № 1-2.
25 Мазур Л.Н. Эволюция расселения на Урале в XX в.: концепция модернизаций // Документ. Архив. История. Современность: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 2005. Вып. 5. С. 239, 254.
26 Опыт российских модернизаций XVIII-XX вв. / Отв. ред. В.В. Алексеев. М., 2000; Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М., 2006; Вишневский А.Г. Демографическая модернизация России и ее противоречия // Мир России, 1999. № 4. С. 5-21.
27 Михалев Н.А. Население Ямала в первой половине XX века (историко-демографические процессы): Автореф. дис____канд. ист. наук. Челябинск, 2008. С. 22,25.
28 Коротаев В.И. На пороге демографической катастрофы: принудительная колонизация и демографический кризис в Северном Крае в 1930-е годы XX века. Архангельск, 2004. С. 3-6, 113.
29 Бикметов Р.С. Спецконтингент на шахтах Кузбасса в 1930 - середине 1950-х годов: Автореф. дис... канд. ист. наук. Кемерово, 2000; Шевырин С.А. Использование труда заключенных и спецпереселенцев в индустриальном развитии Пермского края (конец 1920-х - 1941 (до войны) годы // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. Материалы II региональной научной конференции. Краснодар, 2004. С. 105-109; Маламуд Г.Я. Заключенные, трудмобилизованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940-х- начале 50-х гг.: Автореф. дис... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.
30 Гончаров ГА. Война и труд: стереотипы гражданской войны в организации трудовых отношений в СССР в 1941-1945 гг. // Человек и война (Война как явление культуры). Сб. статей. М., 2001. С. 419-441; Гончаров Г.А. Численность и размещение «трудар-мейцев на Урале в годы Великой Отечественной войны // Промышленность Урала в Х1Х-ХХ веках. Сб. науч. тр. М., 2002. С. 243-273.
Jl Шадт А.А. Спецпоселение Российских немцев в Сибири (1941-1955 гг.): Автореф. аис... канд. ист. наук. Новосибирск, 2000. С. 26.
32 Курочкин А.Н. Трудармейские формирования из граждан СССР немецкой национальности в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.): Автореф. дис... канд. ист. наук. Саратов, 1998; Базаров О.Д., Курас Л.В. Мобилизованные немцы Поволжья в Бурятии // Немцы и Сибирь: История и современность. Улан-Удэ, 1999. С. 83-86; Бугай Н.Ф. Немцы в структуре производительных сил СССР: трудовые армии, рабочие колонны, батальоны (40-е годы) // Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994. С. 84-90; Ремпель П. Депортации немцев из европейской части СССР и
21

грудармия по «совершенно секретным» документам НКВД СССР 1942-44 гг. // Российские немцы: проблемы истории, языка и современного положения. М., 1996. С. 69-96.
33 Старостин СИ. Польские спецпереселенцы в Вологодской области (1940-1946 годы) // Европейский Север в судьбе России: общее и особенное исторического процесса. Вологда, 2005. С. 218-229; Васильченко Т.Е. Польские осадники и беженцы в Архангельской области в 1940-1941 гг. История пенитенциарной системы России в XX веке. Вологда, 2007. С. 199-201; Чевардин А.В. Польская ссылка в Свердловской области в 1940-1941 гг. // Документ. Архив. История. Современность: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 2006. Вып. 6. С. 82-96.
34 Герман А.А., Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев в России. М., 2005.
35 Полян П.М. Не по своей воле: история и география принудительных миграций в СССР. М., 2001; Джуха И.Г Греческая операция НКВД // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. Роль СССР во Второй мировой войне -неизвестные и малоизученные страницы. Краснодар, 2006 С. 88-98; Сон Ж.Г Вопросы истории депортации корейского народа (1937 г.) // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. Роль СССР во Второй мировой войне - неизвестные и малоизученные страницы. Краснодар, 2006. С. 112-119; БорлаковаЗ.М. Депортация и репатриация карачаевского народа в 1943-1959 годах // Отечественная история, 2005. № 1; Гизатуллина Л.Ф. Депортация народов в Северо-Западную Сибирь в 1939-1956 годах: Автореф. дис... канд. ист. наук. Омск, 2005; Башкуев В.Ю. Литовские спецпоселенцы в Бурят-Монголии (1948-1954 гг.): Автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 2002.
36 Упадышев Н.В. Спецпереселенцы в Северном крае. «Кулацкие» семьи в спецпоселках// Вестник Поморского университета, 2006. № 1(9); Доброноженко Г.Ф. Кулак как объект социальной плитики в 20-е - первой половине 30-х гг. XX в. (на материалах Европейского Севера России). СПб., 2008.
37 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 1930-е годы: деревня / Пер. с англ. М., 2001.
38 Вертилецкая Е.В., Мотревич В.П. Репатрианты в Свердловской области в 1945-1947 гг. // Документ. Архив. История. Современность: Сб. науч. тр. Екатеринбург,
2004. Вып. 4. С. 179-194; Мухин М.Ю. Опыт обработки и анализа опросных листов граждан, репатриированных в 1945-1951 гг. http://libcr.rsuh. rii/C on Г/1 stoc hn i к/ mukhin.html
39 Арзамаскин Ю. Заложники второй мировой войны. Репатриация советских граждан в 1944-1953 гг. М., 2001.
40 Неймарк, Норман М. Пламя ненависти: этнические чистки в Европе XX века. М.,
2005. (напечатана по: Naimark, Norman М. Fires of hatred: ethnic clensing in twentieth-century Europe. Cambridgt, Massachusetts - London, England: Harvard University Press, 2001).
41 Исупов И.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: Историко-демографические очерки. Новосибирск, 2000. С. 6.
42 Максудов С. Потери населения СССР в годы коллективизации // Звенья: Ист. альманах. М., 1991; Жиромская В.Б. Полвека под грифом «Секретно»: Всесоюзная перепись населения 1937 г. М., 1996; Земсков В.Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социс, 1991. № 2; Араловец Н.А. Потери населения советского общества в 1930-е годы: проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии // Отечественная история,
22

1995. № 1; Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции. М, 1994.
43 Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное. М, 2001; Население России в XX веке: исторические очерки. М., 2001; Навасардов А.С. Освоение Северо-Востока СССР в 1930-е гг. XX в.: историко-демографический аспект. Магадан, 2004; Глотик СИ., Минаев В.В. Население и власть: Очерки демографической истории СССР 1930-х годов. М., 2004.
44 Хлевнюк О.В. 1937-й. Сталин, НКВД и советское общество. М., 1992; Он же. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы. М., 1996 и др.
45 Суслов А.Б. Спецконтингент советского тоталитарного общества: некоторые особенности социального и правового статуса (на примере Пермской области) // Права человека в России: прошлое и настоящее. Пермь, 1999. С. 60
46 Суслов А.Б. Системный элемент советского общества конца 20-х - начала 50-х годов: спецконтингент // Вопросы истории, 2004. № 3. С. 131, 132.
47 Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. (Сибирь 1920-1930-е годы). Новосибирск, 2007.
48 Мазур Л.Н. Край ссылки: особенности формирования и развития системы расселения на Урале в 1930-1950-е гг. // Документ. Архив. История. Современность: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 2002. Вып. 2. С. 208-176; Шашков В.Я. Спецпереселенцы в истории Мурманской области: К 65-летию Мурманской области. Мурманск, 2004; Боркова Е.В. Спецконтингент в Северо-Западной Сибири в 1930-1950-е гг.: Автореф. дис... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2005.
49 Красильников СА. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы. М., 2003; Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермской области (1929-1953). Екатеринбург-Пермь, 2003; Берлинских В.А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России. М., 2005.
50 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. М., 2005.
51 Мозохин О.Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). М., 2006.
52 Шабалова Л.С Жить, чтобы выжить // Родники Пармы. Сыктывкар, 1990. Вып. 2.
53 Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история, 1994. № 1; Он же. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социс, 1991. № 10; Бугай Н.Ф. Конец 1930-х -40-е годы. Европейский Север: депортации народов // Национальные отношения в Коми АССР: история и современность. Сыктывкар, 1991. Вып. 1. (Труды Ин-та яз., лит. и истории Коми НЦ УрО РАН; Вып. 52).
м Рогачев М.Б. Поляки в Коми АССР в 1930-50-е годы // Вестник культуры Коми АССР, 1990. № 1; Он же. Депортации польских граждан в Коми АССР (1940-41 гг.) // Поляки в России: история ссылки и депортации. СПб., 1995 и др. 35 Морохин С. Просил председателя узнать // Вестник политической информации, 1990. NL> 20; Максимова Л.А. Условия жизни спецпереселенцев-поляков в Коми АССР в 1940-е годы // Польская ссылка в России XIX-XX вв.: Региональные центры. Казань, 1998.
56 Промышленные рабочие в Коми АССР. 1918-1970 гг. М., 1974.
57 Турубанов А.Н. О роли заключенных и спецпереселенцев в освоении лесных ресурсов Коми АССР // Проблемы истории репрессивной политики на Европейском Севере России (1917-1956). Сыктывкар, 1997; Он же. Вклад работников подневольного труда в развитие лесного комплекса Коми АСС в годы Великой Отечественной войны
23

(1941-1945 гг.) // 50 лет Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941-45 гг. (Республика Коми в годы Отечественной войны ). Сыктывкар, 1995.
58 Хорунжая Т.М. Репрессивная политика и особенности складывания рабочей силы в Коми области (АССР) в 1920-1940-х годах// Вестник СГУ. Сыктывкар, 1997. Серия 8. Вып. 1 и др.
59 Бугай Н.Ф. Конец 1930-х - 40-е годы. Европейский Север: депортации народов // Национальные отношения в Коми АССР: история и современность. Сыктывкар, 1991. Вып. 1. (Труды Ин-та яз., лит. и истории Коми НЦ УрО РАН; Вып. 52).
60 Безносова Н.П. Перепись населения 1937 года в Коми АССР: история и документы // Социально-культурные и этнодемографические вопросы истории Коми. Сыктывкар, 1997 и др.
61 Немцы в Республике Коми. Сыктывкар, 1997; Немцы в Коми. Люди и судьбы. Сыктывкар, 1999; Немцы в Республике Коми и на Европейском Севере: история и культура. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Сыктывкар, 2007.
62 Игнатова Н.М. Горькие судьбы // Покаяние: Мартиролог / Сост. Г.В. Невский. Сыктывкар, 1998. Т. 1. С. 238-291; Рогачев М.Б. Страницы польский трагедии: факты и документы // Покаяние: Мартиролог / Сост. М.Б. Рогачев. Сыктывкар, 2002. Т. 5.960 с. Доброноженко Г.Ф., Шабалова Л.С. Спецпоселенцы в Ухтпечлаге (1932-1936 гг.) // Покаяние: Мартиролог / Сост. М.Б. Рогачев. Сыктывкар, 2008. Т. 8. Ч. 3. С. 159-185.
63 Покаяние: Мартиролог. Т. 4. Ч. 1 / Сост. Г.Ф.Доброноженко, Л.С.Шабалова. Сыктывкар, 2001. 1168 с; Покаяние: Мартиролог. Т. 4. Ч. 2 / Сост. Н.М. Игнатова. Сыктывкар, 2001. 608 с.
64 Как наших дедов забирали... Российские школьники о терроре 30-х годов. М., 2007; Страницы истории политических репрессий в Коми АССР: Сборник работ студентов и школьников Республики Коми. Сыктывкар, 2003; История политических репрессий в СССР в 1930-50-е годы. Материалы Всероссийской научной конференции студентов и аспирантов. Сыктывкар, 2006; Отечество: тезисы докладов XI республиканской конференции участников туристско-краеведческого движения «Отечество - Земля Коми»: Альманах. Сыктывкар, 2008. Вып. № 10.
65 Игнатова Н.М. Школы и детские дома для детей спецпереселенцев в Республике Коми в 1930-е годы //Социально-культурные и этнодемографические вопросы истории Коми. Сыктывкар, 1997; Она же. Спецпереселенческая политика государства в 1930-50-е годы (Коми региональный аспект) // XIV Коми республиканская молодежная конференция: Тезисы докладов. Сыктывкар, 2000. Т. 1; Она же. «Власовцы» на спецпоселениях Республики Коми в 1942-52 гг. // Проблемы материальной и духовной культуры народов России и зарубежных стран. Сыктывкар, 1997; Она же. Проявления протеста и особенности тоталитарного сознания спецпереселенцев в Коми АССР в 1930-50-е гг. // Горизонты локальной истории Восточной Европы в XIX-XX веках. Сб. статей. Челябинск, 2003; Она же. «Бывшие кулаки»: стратегия выживания в условиях ссылки в 1930-40-е гг. // Репрессии 1930-х гг. в Мордовии и их последствия. Саранск, 2004; Она же. Спецпереселенцы-украинцы в Республике Коми в 1930-1950-е годы // Украинская диаспора на Европейском Северо-Востоке: история формирования, современное состояние, перспективы развития. Сыктывкар, 2006; Она же. Спецпереселенцы в лесной промышленности Коми АССР в 1930-50-е годы // Проблема мира сегодня: роль Республики Коми в устойчивом развитии России. Сыктывкар, 1997; Она же. Спецпереселенцы в Коми в 1930-1950-е гг. // Этнический фактор в демографическом развитии Республики Коми (середина XIX - начало XXI
24

века). Очерки истории народонаселения. Сыктывкар, 2006; Социальный и духовный протест спецпереселенцев на Европейском Севере в 1930-50-е гг.: постановка проблемы и интерпретация источников // Вестник Поморского университета, 2006. № 1(9); Особенности учета численности спецпереселенцев в Коми АССР в 1930-50-е годы // Вестник Челябинского Университета. История. Вып. 28. 2008. № 35 и др. м' Современная историография новейшей истории России и истории СССР / Под. ред. В.И. Меньковского. Минск, 2007. С. 93.
67 Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны в 1930-е годы. Сб. док. М., 1998; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях. М., 1993; Приказы НКВД СССР, 1934-1941 гг.: каталог рассекреченных документов Государственного Архива Российской Федерации / Под ред. В.А. Козлова, СВ. Мироненко. Новосибирск, 1999 и др.
68 Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930-1931 гг. Документы и материалы / Сост. В.П. Данилов, С А. Красильников. Новосибирск, 1992; Спецпереселенцы в Западной Сибири 1931-1933 гг. Документы и материалы / Сост. В.П. Данилов, С.А. Красильников. Новосибирск, 1994; Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1933-38 гг. Документы и материалы / Сост. В.П. Данилов, С.А. Красильников. Новосибирск, 1994; Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1939-45 гг. Документы и материалы / Сост. С.А. Красильников, Д.Н. Нохотович. Новосибирск, 1996.
69 40-50-е годы: последствия депортации народов в 1930-50-е годы (Свидетельствуют архивы НКВД-МВД СССР) / Сост. Н.Ф. Бугай // История СССР, 1992; Спецпереселенцы в СССР в 1941 г. или год большого переселения // Отечественные архивы, 1993. № 5 и др.
70 Иосиф Сталин - Лаврентию Берии: «Их надо депортировать...»: Документы, факты, комментарии / Сост. Н.Ф. Бугай. М., 1992.
71 Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936 гг.). Сб. док. / Сост. Т.И. Славко, А.Э. Бедель. Екатеринбург, 1993; Спецпоселки в Коми области (по материалам сплошного обследования. Июнь 1933 г.). Сб. док. / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С Шабалова. Сыктывкар, 1997.
72 История Российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Сост. В.А. Ауман., В.Г. Чеботарева. М., 1993; Депортация народов СССР (1930-1950-е годы). М., 1995. Ч. 2: Депортация немцев (сентябрь 1941 - февраль 1942 гг.); Курочкин А.Н. «Трудармия»: историография и источник//Российские немцы: историография и источниковедение. М., 1997. С. 126-133.
73 Документы: История Сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Сборник документов: В 7 т. / Редколлегия: Ю.Н. Афанасьев [и др.]. М., 2004. Т. 1: Массовые репрессии в СССР / Отв. ред. Н.Верт, СВ. Мироненко; Отв. сост. И.А. Зюзина; Т. 2: Карательная система: структура и кадры / Отв. ред., сост. Н.В. Петров; Отв. сост. Н.И. Владимирцев; Т. 3: Экономика ГУЛАГа: численность и условия содержания / Отв. ред., сост. О.В. Хлевнюк; Т. 4: Население ГУЛАГа: численность и условия содержания / Отв. ред., сост. А.В. Безбородое, В.М. Хрусталев; Т. 5: Спецпереселенцы в СССР / Отв. ред., сост. Т.В. Царевская-Дякина; Т. 6: Восстания, бунты и забастовки заключенных / Отв. ред., сост. В.А. Козлов; Советская репрессивно-карательная политика и пенитенциарная система в материалах ГАРФ: аннотированный указатель дел / Отв. ред. В.А. Козлов, СВ. Мироненко: Отв. сост. А.В. Добровская.
74 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: В 4 т. 1930-34. М., 2003-2004; Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927-1939: В 5 т. / Гл. ред. В. Данилов, Р. Маннинг, Л. Виола. М., 2000-
25

2004; Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение: 1930-1940. В 2 кн. / Отв. ред Н.Н. Покровский, В.П. Данилов, С.А. Красильников, Л. Виолла. М., 2006.
75 Сталинские депортации. 1928-1953 (Россия. XX век. Документы) / Под общ. ред. А.Н. Яковлева; Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян. М., 2005.
76 «Мобилизовать немцев в рабочие колонны... И. Сталин»: Сб. документов. 1940-е годы / Сост. Н.Ф. Бугай. М.: Готика, 2000; «По решению правительства Союза ССР...» (Депортация народов: документы и материалы) / Сост. Н.Ф. Бугай, A.M. Гонов. Нальчик, 2003.
77 Письма во власть. 1928-1939: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост. А.Я. Ившин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М., 2002; Тепцов Н.В. В дни великого перелома. История коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) в письмах и воспоминаниях: 1929-1933 гг. М., 2002; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / Отв. ред. А.К. Соколов. М., 1997.
78 Покаяние: Мартиролог. Т. 4. Ч. 1 / Сост. Г.Ф.Доброноженко, Л.С.Шабалова. Сыктывкар, 2001; Покаяние: Мартиролог. Т. 4. Ч. 2 / Сост. Н.М. Игнатова. Сыктывкар, 2001; Покаяние: Мартиролог. Т. 5 / Сост. М.Б. Рогачев. Сыктывкар, 2002. С. 421-462; Г.Ф, Доброноженко, Л.С. Шабалова. Документы по истории спецпоселенцев в Ухто-Печорском ИТЛ // Покаяние: Мартиролог / Сост. М.Б. Рогачев. Сыктывкар, 2008. Т. 8. Ч. 3. С. 127-300.
79 Коми облисполком в документах и материалах (1922-1938 гг.). Сыктывкар, 2006. Т. 1.С. 254, 368.
80 Deportowani w obwodzie Wologodzkim. Польские спецпереселенцы в Вологодской области. Алфавитные списки 14226 польских граждан, высланных из Западных областей БССР и УССР. Osrodek KARTA. Warsawa. 2005; Deportowani w Komi. Польские спецпереселенцы в Коми АССР. Ч. 1. Сыктывкар: «Покаяние»; Варшава: Центр КАРТА, 2008 и др.
81 Шахов И.Е. Под знаком рока. Сыктывкар, 1996; Боль памяти (спецпереселенцы в Ленском районе. 1930-1945 годы). На правах рукописи. Яренск, 1990; Дубская Н.В. Исповедь. Роман-хроника. Книга первая. Сыктывкар, 2005; Раскулачивание и крестьянская ссылка в социальной памяти людей: Исследования, воспоминания, документы/Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Сыктывкар, 2005; Крестьянские дети в детских домах Коми Области в 1930-е годы: Исследования, документы". Воспоминания / Сост. Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова. Сыктывкар, 2008. ГУЛАГ на Севере: воспоминания, письма, стихи, документальные материалы (Архангельская область) / Сост. М.В. Буторин, А.В. Сметанин. Архангельск, 1991; Гилевич А.В. Воспоминания бывшего спецпереселенца от Бессарабии до Тобольска // Тобольский хронограф. Екатеринбург, 2004.
82 Шеренас Альгирдас Ионо. Записки ссыльного, или не знаем своей вины. Приложение к мартирологу «Покаяние». Сыктывкар, 2005. Вып. 5; Раценас Римвидас. Литва-Коми-Литва. Записки сецпереселенца. Приложение к мартирологу «Покаяние». Сыктывкар, 2006. Вып. 6, и др.
83 НАРК (Национальный архив Республики Коми). Хр.(хранилище) 1. Ф. 40. Оп. 2. Д. 279. Л. 42.
84 Коротаев В.И. На пороге демографической катастрофы: принудительная колонизация и демографический кризис в Северном крае в 1930-е годы XX в. Архангельск, 2004. С. 7.
26

Глава 2. Государственная политика спецпереселения в 1930-1950-е гг.
2.1. Осуществление политики спецпереселения
Государственная политика в области спецпереселения была направлена на решение целого комплекса задач и характеризовалась строго прагматическим характером. С первых лет своего существования Советское правительство, увлеченное идеей быстрого построения социализма, решило перевоспитать противников советской власти трудом. В середине 1923 г. в СССР насчитывалось 702 исправительных учреждения: концлагеря, исправдома, тюрьмы, сельскохозяйственные поселения и дома заключения. В них содержалось около 140 тыс. чел.1 На рубеже 1920-1930-х гг. в репрессивной политике первенство отдается экономическим целям. Об этом свидетельствует факт вовлечения ГУЛАГа в выполнение пятилетних планов. Весной 1929 г. в ЦК ВКП(б) была образована комиссия под председательством Н. Янсона, выработавшая предложения о применении труда заключенных. Политбюро утвердило соответствующее решение 27 июня 1929 г. В стране начала формироваться сеть исправительно-трудовых лагерей ОГПУ. ОГПУ концентрирует в своих руках основную массу лиц, лишенных свободы, и становится обладателем ценнейшего экономического ресурса - рабочей силы заключенных лагерей и спецпереселенцев.
Борясь за подчинение себе лиц, лишенных свободы, ОГПУ имело более далеко идущие планы, нежели простое снабжение рабочей силой других наркоматов и ведомств. В апреле 1930 г. Г. Ягода высказал идею колонизации Севера и освоения колоссальных природных ресурсов путем создания тюрем и лагерей, а также сети колонизационных поселков. Потоки принудительной миграции направлялись с 1931 г. уже более осознанно, с учетом целей и задач осуществления экономической (колонизационной) политики. Отныне в балансе рабочей силы, требуемой для освоения восточных территорий страны, спецконтингент играл важную, а в реализации ряда народнохозяйственных программ, во многом решающую роль.
Причины принудительных переселений больших масс населения, с лишением их определенных гражданских прав, не были односторонними. Исследователь Т.И.Славко отмечает, что при переселениях в 1930-е гг. «партия и правительство предусматривали двоякую цель: взять у деревни дешевые рабочие силы, перераспределив их в промышленность, а за счет конфискации у них движимого и недвижимого имущества и передачи его в коллективную собственность батрацко-середняцким слоям, поддержать хотя бы минимальный уровень производства».2 Исследователь В.М.Кириллов считает, что помимо решения экономических задач преследовались политические и идеологические цели: «Нужно было утвердить в сознании народа утопически
27

уравнительные принципы коммунизма, опорочив трудовое единоличное крестьянское хозяйство и искоренив психологию зажиточности».3
Следует сказать, что приведенные точки зрения высказывались относительно насильственных переселений 1930-х гг., когда на спецпоселения были высланы раскулаченные крестьяне. Изучение же спецпереселения на протяжении всего периода его существования (1930—1950-е гг.), когда высылались в отдаленные районы страны самые разные категории репрессированного населения, и со стороны регионов вселения, «изнутри», позволяет говорить о том, что экономические потребности государства с течением времени стали играть приоритетное значение при проведении принудительных переселений. Освоение малозаселенных и важных в плане промышленного развития страны регионов стало главной целью политики спецпереселения, причем именно потребности регионов диктовали дальнейшие шаги в проведении массовых выселений на протяжении рассматриваемого периода. На примере Коми автономной области (с 1936 г.-Коми АССР) в 1930-1950-е гг. это проявлялось довольно ясно.
Начало проведения государственной политики спецпереселения связано с коллективизацией сельского хозяйства в СССР, которая сопровождалась раскулачиванием части крестьян. О переходе к политике ликвидации кулачества как класса Сталин объявил 27 декабря 1929 г. в речи на научной конференции аграрников-марксистов: «От политики ограничения кулачества, как класса, мы перешли к политике ликвидации кулачества, как класса. Наступать на кулачество - это значит сломить его и ликвидировать, как класс: это значит ударить по кулачеству так, чтобы оно не смогло подняться на ноги».4
Политбюро 30 января 1930 г. утвердило постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». В соответствии с данным постановлением ликвидируемое кулачество целилось на три категории. В первую категорию включался «контрреволюционный кулацкий актив», который предполагалось «немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря». Ко второй были отнесены «остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков». Эта часть кулачества «подлежала высылке в отдаленные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края». В третью категорию входили «оставленные в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках».5
Первым нормативным актом, фактически узаконившим выселение, стало постановление ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г., которое предоставило советским органам на местах право «выселения кулаков» с конфискацией их имущества. В дополнении и разъяснении к данному постановлению была разослана секретная инструкция ЦИК и СНК СССР нижестоящим органам «О мероприятиях по выселению и раскулачиванию кулаков, конфискации их имущества» от 4 февраля 1930 г. По существующему тогда уголовному
28

законодательству было два блока наказаний: лишение свободы (заключения в колонии, тюрьмы, лагеря), а также высылка и ссылка в административном и судебном порядке. Формально выселение крестьянства могло считаться ссылкой, поскольку «раскулаченные» доставлялись принудительным путем в конкретные районы на поселение под надзор карательных органов без права выезда из них. Однако это переселение не попадало под определение ссылки, так как крестьяне ссылались семьями, включая грудных детей и глубоких стариков, плюс сроки пребывания на поселении не были определены.
Требовалось законодательно оформить бессрочную ссылку на поселение с принудительным трудом. В итоге принудительная высылка крестьян с осени 1930 г. получила наименование «спецпереселение», а «раскулаченные» высланные кулаки «П категории» стали именоваться «спецпереселенцами».6
На протяжении всего процесса спецпереселения общий контроль в работе по спецпереселенцам осуществлял НКВД (МВД), так как спецпереселенцы, как лишенные некоторых гражданских прав, находились под юрисдикцией ОГПУ. При НКВД был создан специальный отдел по спецпереселенцам, который с течением времени менял названия и видоизменялся:
- Отдел по спецпереселенцам ГУЛАГа НКВД СССР (с июня 1931 г. по 1940 г.);
- Управление ИТК и трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР (с 1940 г. по февраль 1941 г.);
- Отдел трудовых и социальных поселений ГУЛАГа НКВД СССР (с февраля 1941 г. по январь 1944 г.);
- Отдел спецпоселений НКВД СССР создан 24 марта 1944 г. как самостоятельная структура.
Отдел спецпоселений НКВД-МВД СССР без изменений функционировал до 1948 г., когда 21 февраля Совет Министров СССР своим постановлением обязал МВД СССР установить строгий режим в местах расселения спецпереселенцев, усилить борьбу с бандитизмом и другими уголовными преступлениями в спецпоселках, организовать точный учет, правильное и обязательное трудоиспользование спецпереселенцев и административный надзор в местах поселения, выявлять среди спецпереселенцев шпионов, диверсантов, террористов и других враждебных элементов.
Решением Совета Министров СССР от 14 июня 1950 г. о передаче отдела спецпоселений (ОСП) МВД СССР в МГБ была предусмотрена организация 9-го управления МГБ СССР, на который возлагалась работа по руководству над спецпоселками. После объединения МВД и МГБ приказом МВД СССР от 25 апреля 1953 г. вместо 9-го Управления МГБ был создан в составе МВД отдел «II», который выполнял все функции ранее существовавшего Отдела Спецпоселений НКВД-МВД. Отдел «II» 30 октября 1954 г. был переименован в 4-й Спецотдел МВД СССР, он предназначался для осуществления административного надзора за спецпереселенцами, ссыльнопоселенцами и ссыльными, расселенными на территории РСФСР, Казахстана, Киргизии, Карело-
29

Финской ССР, Таджикистана, Туркмении и Узбекской ССР. В 1959 г. 4-й спецотдел МВД СССР был ликвидирован Приказом МВД СССР от 27 марта 1959 г.7
Управлением спецпоселков ведали специальные комендатуры ОГПУ в соответствии с «Временными правилами о правах поселковой администрации в районах расселения спецпереселенцев». Комендатуры ОГПУ помимо своих специальных оперативных и хозяйственных функций осуществляли обычные административные функции. Им были предоставлены широкие права. Комендатуры вырабатывали правила внутреннего распорядка, вели учет спецпереселенцев, определяли выбор места и характер работ спецпереселенцев, подчиненных данной комендатуре; давали разрешение на использование спецпереселенцев на тех или иных видах хозяйственных работ. По их указанию определялась величина продовольственных фондов для снабжения спецпереселенцев, а также нормы их распределения для нетрудоспособного населения.8 В обязанности коменданта вменялся контроль за «политическим и общественным порядком». В случае нарушения внутреннего распорядка поселка комендант пользовался широкими правами на административные меры взыскания в отношении спецпереселенцев (перевод на более тяжелые и хуже оплачиваемые работы, подвергать денежным штрафам и арестам, переводить в другие поселки). Жители поселка не имели права без разрешения комендатуры ОГПУ отлучаться за пределы поселка.
На тех предприятиях, где были трудоустроены спецпереселенцы, существовали отделы спецпереселенцев, которые курировали непосредственно производственную деятельность спецпереселенцев. Такой отдел существовал в Коми автономной области при тресте «Комилес» - ОСП (отдел по спецпереселенцам). Переселенческий аппарат «Комилеса» включал в себя также и штат работников по спецпереселению при леспромхозах. В частности, при руководстве Усть-Куломского ЛПХ в 1935 г. работу в спецпоселках осуществляли и контролировали инспектор, агроном, техник строительства, счетовод-статистик и восемь завхозов.' На 1 апреля 1945 г. в аппарат ОСП входило восемь человек - начальник, два старших оперуполномоченных, три оперуполномоченных, один помощник оперуполномоченного, одна секретарь-машинистка.10
По мнению исследователя С.А.Красильникова, с точки зрения репрессивных органов спецпереселенцы имели ряд преимуществ по сравнению с другими категориями подневольной рабсилы и наиболее подходили для целей колонизации труднодоступных необжитых районов. С одной стороны, высланные крестьяне быстро вживались в местную природную и социальную среду, так как высылались семьями и расселялись в поселках преимущественно высланные из одной местности. С другой - содержание аппарата комендатур обходилось много дешевле лагерного. Объяснялось это тем, что спецпереселенцы селились компактно, в небольшом количестве, в удаленных от населения труднодоступных местах и охраны требовалось немного, кроме
30

Н.М.Игнатова Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930-1950-е гг., Сыктывкар, 2009.

Saturday, June 28, 2014

1 Н.М.Игнатова Спецпереселенцы в Республике Коми в 1930-1950-е